Сквозь огонь и воду - Страница 56

– Это они? Это и был Пашка Разлука? – заикаясь от волнения, спросил десятилетний мальчик у директора.

– Нет, они еще приедут.

– А это кто был? Тоже наши?

– Просто так. Гости. Хорошие люди, – через паузу добавил дядя Федор.

Ему не верилось в то, что гости – хорошие люди, Но что поделаешь, факты на лицо, помощь детскому дому мужчины оказали, хотя никто их об этом не просил. О точной дате приезда Пашки Разлуки и Дорогина дядя Федор не знал. Знал лишь, что встреча случится где-то на этой неделе. Матюхов любил делать сюрпризы.

Директор проводил взглядом джип и вернулся в кабинет. Телефон, хоть за него давно не платили, городские власти не отключили. Мало ли что случится: скорую помощь придется вызвать или пожарных. Никто не хотел брать грех на душу. Дядя Федор почувствовал, как его руки начинают трястись, тревога охватила его.

Он посмотрел на стул, где еще совсем недавно сидел Шамиль, и ему показалось, будто возле спинки светится неяркое электрическое сияние, недоброе, потрескивающее, как грозовой разряд. Затем дядя Федор перевел взгляд на телефонный аппарат. Он смотрел на него долго и пристально. И вдруг тот зазвонил. Директор детского дома вздрогнул. Ему показалось, что именно от пристального взгляда ожил телефон. Настойчивые междугородные звонки. Редко они звучали в этом кабинете. О детском доме забыли за пределами Гудауты все. Разве что Пашка Разлука иногда вспоминал.

– Директор слушает, – выпалил в трубку дядя Федор.

– Это вы, дядя Федор, – услышал он немного растерянный приятный мужской голос, в котором ему чудилось что-то знакомое.

– Кто это?

– Дорогин Сергей.

– Ты откуда?

– Из Адлера.

– Паша далеко от тебя?

На двадцать секунд повисло молчание. Дорогин не мог найти в себе силы сказать то, что должен был.

– Нету Пашки, – выдохнул он. – Совсем нету… Убили его.

Человек за свою жизнь много раз проигрывает в уме то, как он сообщит о смерти близкого, и в реальности всегда получается не так, как это он себе представлял.

– Я думал, вам уже сказали, – растерянно проговорил Дорогин, – это случилось не доезжая Гудауты. Мы под замес попали, машину расстреляли… Я сумел вырваться… А Пашка, он… – и Дорогин вновь замолк.

– Да, – задумчиво проговорил дядя Федор, – ничего уже не изменишь.

– Наверное, это и в самом деле не важно, как погиб Паша.

– Для меня важно, – дядя Федор сам изумился своему спокойствию.

Он смирился с тем, что Пашки больше нет. Дрожь в руках улеглась сама собой.

– Странные люди совсем недавно приезжали ко мне. Двое чеченцев. Вроде бы бизнесмены. Деньги детскому дому пожертвовали. О вас расспрашивали. Говорили, Пашу знают, карточку оставили.

– Может, оно и так, – рассеянно ответил Дорогин.

– Приезжай хоть ты.

– Появлюсь, обязательно появлюсь. Но мне сейчас надо узнать, кто Пашку убил.

– Я знакомым милиционерам позвоню, – пообещал дядя Федор, – они должны знать.

– Что за чечены? – спросил Сергей.

– Не знаю, довольно молодые, на большом джипе.

– “Гранд чероке”?

– Я в марках не разбираюсь. Машина приметная. Я даже имен их не знаю, не представились.

– Я перезвоню, обязательно перезвоню, – пообещал Дорогин и повесил трубку.

"За что? – подумал Сергей, – за что Пашке такая смерть?”

Глава 9

Дорогин постоял на перекрестке, выкурил сигарету, всматриваясь в лица прохожих. Жизнь ничуть не изменилась из-за того, что в сотне километрах отсюда нелепо погиб его друг.

«Нет, изменилась, – решил Сергей, – одним хорошим человеком стало меньше.»

Дымящаяся сигарета полетела в решетку ливневой канализации. Дорогин машинально, по привычке купил несколько газет в киоске и сел за пластиковый столик летнего кафе. Пока официант исполнял нехитрый заказ: чашку крепкого кофе и пару горячих бутербродов, Дорогин рассеянно листал газеты. Читателям предлагались московские политические баталии, разоблачения, скандальная хроника. Все теперь казалось Сергею бледным, недостойным внимания. Он зло отложил газеты, переломив их пополам, и с наслаждением сделал большой глоток не очень горячего, но крепкого кофе, после чего перевел взгляд на последнюю страницу местной курортной газеты.

"Ограбление на горной дороге”, – проглотил он заголовок. Затем уже внимательно прочитал текст небольшой заметки, в которой рассказывалось, как недалеко от Гудауты был расстрелян из миномета банковский броневик, перевозивший русские рубли для закупки мандаринов. Вскользь упоминалось и о микроавтобусе “фольксвагене”, оказавшемся на месте ограбления.

«Есть подозрения, – писал журналист, – что грабителей навел один из московских охранников, сопровождавший деньги. Иначе откуда бы бандитам знать о движении броневика. Вряд ли следствию удастся установить истину. Все свидетели ограбления погибли.»

"Не все”, – грустно усмехнулся Дорогин и еще раз перечитал заметку. Нигде не было ни слова о долларах, перевозившихся в машине.

"Но почему? – недоумевал Сергей. Он четко помнил возглас одного из бандитов: “Баксы!”. Постарался припомнить интонацию. – Да, в голосе звучало не столько восхищение, сколько изумление. Значит, и они не знали о долларах. Журналист, будь ему известно о баксах, не преминул бы упомянуть о них. Такая деталь украсила бы заметку. "

Подписи под заметкой Дорогин так и не обнаружил. Лишь стояли инициалы: А. К.

«Что ж, небольшая зацепка уже есть.»

Тут же на последней странице Сергей обнаружил и адрес редакции. Спокойно доев бутерброды и допив кофе, Дорогин встал на бордюр и вскинул правую руку. Машина без шашечек и фонаря на крыше тут же взвизгнула тормозами и замерла возле него.