Сквозь огонь и воду - Страница 24

– Все, они поехали. Я даже видел, как они загружались.

– Спасибо, молодец. Теперь можешь отдыхать, у тебя есть два выходных дня.

– Отдыхать не придется, теща просила на даче помочь огород копать.

– Это уже твои проблемы, – оборвал парня Шпит.

«И чего он такой злой» – подумал слухач, – обычно пошутит, подколет, а тут слова ему лишнего не скажи."

* * *

Шпиту было от чего нервничать: еще вчера узнав точное время вылета “АН-24” из Москвы, он уже ни на шаг не отпускал от себя Давида. Во-первых, боялся, что тот передумает, а во-вторых, не любил разыскивать людей в городе. Давид – единственный из всей компании, у кого не было с собой мобильной связи. К обеду, за день до прилета самолета, Шпит, Давид и еще два сочинских бандита собрались на окраине города в доме Шпита.

– Лебедь, – представился коротко стриженный, с идеально круглой головой парень лет двадцати пяти и протянул Давиду руку.

– А я – Садко, – назвался второй.

– Это ничего, что кличками друг друга называть станем?

– Нормально.

Настоящих имен и фамилий бандитов Давид не хотел знать.

– Присядем на дорожку, – предложил Шпит, широким жестом указывая на деревянную скамейку, над которой густо вился виноград.

– Значит, так, – негромко проговорил он, нарушая правило сидеть на дорожку в полном молчании, – с собой никакого оружия не брать, абсолютно ничего. Границу мы должны проехать чистыми. Проверьте, документы все с собой взяли?

Шпит дождался, пока на стол перед ним легли три паспорта, собственноручно пролистал страницы, убедился, что все штампы в порядке, а фотографии соответствуют оригиналам.

– Карманы проверять не стану, – улыбнулся он.

– Шпит, обижаешь, – пробасил Лебедь.

– Едем, – Шпит легко поднялся и повел компанию к гаражу.

Давид уже привык к тому, что Шпит ездит на открытой машине, но за воротами обнаружился обыкновенный военный УАЗ, который еще называют командирским. Не очень новый, но видно, что досмотренный.

– Нам светиться не надо, – пояснил Шиит, поймав удивленный взгляд Давида.

Из Адлера до Абхазии рукой подать. УАЗ с бандитами переехал длинный мост, под которым по каменистому дну катилась река, и уперся в очередь машин на абхазской границе. Рядом с машинами растянулась другая очередь – людская. Тележки, велосипеды. Женщин было значительно больше, чем мужчин. Стояли и подростки с мрачными, сосредоточенными лицами.

– Ускорить никак нельзя? – проворчал Шпит, оборачиваясь к Садко.

– Не знаю, посмотрим, какая сегодня смена. Бандит пробирался сквозь людей, как сквозь овечье стадо, не извиняясь. Люди, чувствуя силу бандита, сами уступали ему дорогу. Знакомых в смене не оказалось, но Садко легко решил проблему. Положив в свой паспорт 20 долларов, он протянул его пограничнику.

– У нас машина и еще трое людей, – сказал он.

– Сейчас посмотрим, – пограничник развернул паспорт.

Обычно двадцатки хватало, но острый взгляд стража границы задержался на дорогих часах Садко, золотой цепи на шее, мобильнике, прикрепленном к толстому поясу джинсов.

– Еще трое, говорите?

Садко понял: не хватает еще одной двадцатки. – Не вопрос, командир, – и деньги перешли к пограничнику.

– Теперь порядок.

Пограничникам обычно приходилось расчищать проезд для машины, пропускаемой вне очереди. Садко легко справился с этим сам. Он шел впереди УАЗа и только покрикивал:

– Берегись!

Лишь один водитель попробовал возмутиться, вылез из добитых ржавых “Жигулей” и встал на дороге у Садко.

– Мужик, ты чего без очереди прешь, мы тут с самого утра торчим!

– Заплатил бы, как я, и уехал бы уже, – Садко легко отодвинул мужика одной рукой. Тот проворчал:

– Козел, – но так тихо, чтобы его никто не услышал: за такие слова бандит мог бы и мордой по асфальту потереть.

Взметнулся шлагбаум, УАЗ проследовал к абхазским пограничникам. Они были куда менее разборчивы, чем их русские коллеги. Удовольствовались десяткой, и, если бы Садко не напомнил им, что следует проштамповать паспорта, не сделали бы даже этого.

Шоссе шло вдоль самого берега моря. От пляжа его отделяла узкая полоса земли, и море то исчезало за густо росшими деревьями, то вновь появлялось, когда шоссе забирало вверх. Недостроенные коробки санаториев, заброшенные дома отдыха, пустынные пляжи навевали тоску, напоминали о начавшейся, но так и не закончившейся прочным миром войне.

– Раньше побережье было самым красивым местом во всей Абхазии, – вздохнул Давид, – теперь даже смотреть на него не хочется.

– Скоро ты забудешь обо всем, не жалей о прошлом, им жить нельзя, – отозвался Шпит. – Ты правильно решил, нужно вовремя спрыгнуть с паровоза, пока он не пошел под откос. Я всегда говорил, что ты самый умный их всех братьев.

Не доезжая Пицунды, свернули в сторону гор. Дорога петляла так, что было невозможно понять, в какую сторону едешь. Солнце то светило в лобовое стекло, то жарило слева, то пекло в затылок. Наконец подъем кончился, и Давид показал на небольшую стоянку у ржавого остова летнего кафе.

– Здесь.

Солнце уже клонилось к западу, нужно было спешить. Ночь на Кавказе наступает мгновенно: не успеешь оглянуться, как обвалится кромешная мгла.

– Останься здесь, – распорядился Шпит, когда Лебедь попытался выбраться из-за руля, – чуть что, трижды посигналишь.

Давид шел по тропинке первым, за ним следовали не привыкшие к горным тропам Шпит и Садко. Давид ступал бесшумно, но камни то и дело срывались с тропинки из-под ног бандитов. Давид добрался до низкого старого дуба с дуплом и повернул в чащу. Спускаться по откосу, не держась за ветки деревьев, было невозможно, таким он был крутым. Где-то внизу, за густой растительностью, журчал ручей, чирикали птицы. Среди этого почти эдемского спокойствия звучал злобный мат сочинских бандитов.